История садовой скульптуры
Cкультуры являются необходимым дополнением сада, вероятно, в силу контраста, представляемая сплошной формой человеческого тела капризной форме и контурам зелени. Изваяния, стоящие на открытом воздухе, появляются в глубокой древности еще в Египте, а в Китае грандиозные статуи людей и животных издавна ставились по краям аллей, ведших к богдыханским гробницам.
История садовой скульптуры теснейшим образом связана с общей историей скульптуры, так как во многих случаях произведения, назначенные для храмов или дворцов, ставились в садах. Тем не менее можно наметить основные эпохи в развитии приемов для создания садовой скульптуры. Первые определенные типы появились в Египте, так как такие дворы храмов соответствовали нашим садам, их краевые колоннады — портикам Альгамбры или Валлери, а осевая аллея начиналась обелисками и состояла из двух рядов сфинксов. Сходство дополнялось священными прудами. В случае террасо-образного построения храма (например, в Ипсамбуле и Дейр-эль-Бахайри (XIII в.до Р. X.) на краях террас ставились более свободные изваяния. От египетских пирамид легко проследить переход к индийским и китайским пагодам, а от египетского храмового искусства — к храмам Индии, Индокитая и Китая.
Однако в Южной Азии изваяния переносят или на стены храма (например, в Мадуре), или сам храм делается изваянием (Ангкор-Бат). Египетский тип скульптур не был принят в Месопотамии из-за своего реализма и не привился в Греции, стремившейся к возможной индивидуальности. Рим использовал египетские памятники, хотя и вполне своеобразно. Обелиски, символы солнца, были применены в качестве поворотных столбов в цирках, а сфинксы сделались простыми садовыми украшениями. Эпоха барокко применила обелиски как украшение центра площадей (Пинчо, Минервы,
Св. Петра, Согласия и т. д.), частью в качестве стрелок громадных солнечных часов и охотно пользовалась ими в качестве угловых украшений на крышах, т. е. как бы вспоминала первоначальный смысл этого украшения.
То же можно видеть и в применении обелискообразной формы при подстрижке деревьев (Версаль по краям Большой лестницы). В конце XVIII в. обелиски были применены как памятники, например Румянцевский, и многие на кладбищах.
Применение сфинксов в Древнем Риме в качестве садовых или дворцовых украшений почти не подлежит сомнению; во времена Возрождения ими пользовались, хотя и не особенно охотно (у Аква Феличе и на площади Пополо). Конец XVIII и начало XIX в., особенно в связи с наполеоновским походом в Египет, характеризуются особенным распространением сфинксов и в мебели, и в архитектуре. Очень охотно ставил их Воронихин, например у Круглого пруда Строгановой дачи, на Мариентальском пруду в Павловске и т. д.
В императорском Риме, вероятно, создался полуегипетский тип льва-сфинкса с повернутой головой, широко распространенный в эпоху барокко и ложноклассицизма (оригиналы в Ватикане, копии у Аква Феличе, перед египетским портиком виллы Боргезе, перед новым домом Сената, на пристани Кузьминок и т. п.).
От египетских сфинксов ведут начало всевозможные более или менее стилизованные изображения животных. К ним прежде всего относится античный лев с шаром, стоящий у Лоджии Старейшин (Dei Lanzi) во Флоренции. Этот тип львов-хранителей врат, называемый у нас по имени копировщика Трискорни, чрезвычайно распространен, и в одном Петербурге он имеется на пристани у Дворцового моста, перед Военным министерством, перед Елагиным дворцом и на входах Стрельны (см. стр. 313). К римским скульптурным замыслам нужно отнести и кен¬тавров с амурами. Оригиналы находятся в Риме, а копии Воронихин поставил на мостике у Бани в Павловске и на пристани Строгановой дачи.
Мотив сфинкса был снова применен в строгой форме Саразеном для Версаля, но Лерамбер украсил этого сфинкса амуром, ничего общего с античностью не имеющим. Этот тип версальского сфинкса был отражен только в мебельных украшениях эпохи Людовика XVI. Совершенно свободными по замыслу являются крылатые сфинксы на Большой лестнице Шантийи, и совсем разнузданны курьезные сфинксы Файтсхеххайма. Последним видоизменением сфинксового типа оказываются крылатые грифоны, лежащие у спуска в Марфине.
В эллинскую эпоху часть статуй вне всяких сомнений помещалась на открытом воздухе, но выделить из них садовые украшения нелегко, хотя некоторые статуи несомненно назначались для фонтанов, например эрмитажный Гилас или статуэтка дома Веттиев. Тем не менее античная древность дала три особенных типа для статуй. К ним относятся прежде всего колоссальные статуи: Афина-Промахос в Афинах, Аполлон в Дельфах, Колосс Родосский, Колосс Нерона у Колизея и другие. Все они разрушены, но об их спокойном типе можно судить по колоссальной «Роме» (богине Рима), поставленной теперь на краю виллы Медичи.
Гораздо важнее тип гермов — т. е. столбов, завершенных верхней частью человеческой фигуры. Происхождение их объясняется выработкой статуй из обрубков дерева, причем часть статуи не заканчивалась. Действительно, гермы играли роль домашних, как видно по живописи на чудной эрмитажной вазе, и уличных икон, за оскорбление коих поплатился Алкивиад. В Эрмитаже имеется 5 верхушек гермов.
